В специальной колонке для нашей рубрики «Мнение» автор, опираясь на широкий опыт уголовно-правовой защиты, наглядно раскрывает приемы следственных органов по организации таких дел.
Несколько недель подряд в медиасообществе активно обсуждается уголовное дело о вымогательстве 11 млн рублей якобы у главы госкорпорации «Ростех» Сергея Чемезова за «блок на негатив» в телеграм-канале «Тушите свет», который администрируют члены команды Ксении Собчак. На мой взгляд, подавляющее большинство таких дел, возбуждаемых по ст. 163 УК РФ в отношении сотрудников СМИ, является результатом провокации и самостоятельно образует состав преступления. При этом ситуация обычно развивается по стандартному сценарию.
Например, журналисту или блогеру поступает звонок от неких лиц с предложением «решить вопрос» о снятии публикации. Ровно так случилось в нашумевшем деле экс-журналистки «Коммерсанта» и владелицы телеграм-канала «Адские бабки» Александры Баязитовой. Потерпевший через чат-бот связался с администратором и предложил деньги в обмен на удаление постов о своей давней судимости, а затем оперативно написал заявление в правоохранительные органы, которые отработали на отлично.
Следует отметить, что вымогательством считается требование передачи денег под угрозой распространения негативной информации. В случае с ТГ-каналом «Адские бабки» посты были опубликованы ранее и, следовательно, уже присутствовали в информационном пространстве. Таким образом, согласие на их удаление вымогательством со стороны блогеров считать нельзя.
В деле Баязитовой следствие могло бы рассмотреть версию о получении коммерческого подкупа, но и в этом случае нельзя не учитывать провокацию со стороны потерпевшего, что, видимо, и произошло.
Существует еще один вероятный сценарий — когда поступает звонок с просьбой не публиковать негативный материал. Но и в таком случае присутствует провокация со стороны звонящего. Следовательно, действия блогера, согласившегося «поставить блок» на ту или иную информацию, квалифицировать как вымогательство также невозможно. Аналогичной позиции придерживается Верховный суд РФ, она отражена в Постановлении Пленума ВС РФ № 24 от 09 июля 2013 года «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях».
Поскольку звонящий сам совершает преступление — провокацию, то, как правило, в материалах таких уголовных дел нет первых обращений и записей звонков со стороны потенциальных потерпевших. Очевидно, что сотрудники полиции слишком хорошо помнят резонансное дело генерала Сугробова, которое начиналось с провокации взятки сотруднику ФСБ и закончилось обвинительным приговором в отношении двух десятков сотрудников ГУЭБиПК.
Зато в делах о вымогательстве фиксируются все последующие переговоры и факт передачи денег. На первый взгляд, расследование не представляет особой сложности. Но если соблюдать тщательный подход, проводить объективные лингвистические экспертизы, то заявитель вполне может поменяться процессуальным статусом с журналистом или блогером, став обвиняемым, а не потерпевшим.
Новости по теме: Матвиенко заявила о приходе восьми новых сенаторов в Совфед
В качестве примера можно привести дело заместителя главного редактора журнала «Компания» Андрея Красавина. Представители группы «Сумма» сначала предложили заключить информационный контракт с его изданием на $100 000, после чего обратились в полицию с заявлением о вымогательстве со стороны Красавина якобы под угрозой распространения негативной информации. Журналист-расследователь около года провел под домашним арестом. Интересы обвиняемого представлял вице-президент коллегии адвокатов «Дефенс» Алексей Галаев, благодаря активной работе которого удалось прекратить уголовное дело в связи с отсутствием состава преступления в действиях Красавина и добиться его полной реабилитации.
